Первая публикация:
Память о тохарах в Тибете // Краткие сообщения Ин-та народов Азии. 1964. № 65. С. 140–143.
Публикуется по изданию:
Рерих Ю.Н. Память о тохарах в Тибете / Ю.Н. Рерих. Тибет и Центральная Азия. T. I: Статьи, лекции, переводы. – Самара: ИД «Агни», 1999. – С. 136–139.
Великий китайский историк Сыма Цянь в главе 123, с. 2б своего «Ши-цзи» в кратких словах повествует о поражении, нанесенном хуннами-сюн-ну племенам юе-чжи-тохаров в 165 г. до н.э. [1]: «В древности <юе-чжи> были мощными и не считались с сюнну-хуннами, пока Маодунь не воцарился и не напал и не разбил юе-чжи. Когда хуннский шаньюй Лаошан убил царя юе-чжи, он взял его череп и сделал из него чашу. Первоначально юе-чжи сидели между Дуньхуаном и Циляньшанем [2]. После того как они были разбиты сюнну-хуннами, они перекочевали по ту сторону Даюани (Фергана) и на западе разбили и покорили Дася (Бактрия). После чего они осели к северу от реки Вэй (Vêhrôt, Vaksu, Oxus, Амударья) и поставили там свою ставку. Оставшиеся поколения <юе-чжи>, которые не могли перекочевать, отступили в кочевья цянов (тангуты, тибетцы) в Наньшане и стали называться «малыми» юе-чжи». Так кратко излагается одно из выдающихся событий в истории Центральной Азии II в. до н.э., отзвуки которого сыграли столь большую роль в истории Северной Индии. Малая орда юе-чжи продолжала занимать обширное пространство в горах к югу от Западного Ганьсу и в юго-восточной части Таримского бассейна и еще долгое время продолжала играть значительную роль. Малые юе-чжи, отступившие в кочевья цянов-тибетцев, скоро отибетились и переняли тибетский язык, вернее, стали говорить на наречиях Северо-Восточного Тибета. В «Истории Поздней династии Хань» (Хоу Ханыпу. Гл. 117. С. 116–12а) говорится, что малые юе-чжи имели уже одежду, пищу и язык, сходные с одеждой, пищей и языком цянов-тибетцев, что указывает на быстрое отибечивание малых юе-чжи. Этот процесс отибечивания кочевых племен Наньшаня и Кукунора можно наблюдать и в наше время среди кукунорских монголов (дэд-монгол), которые переняли одежду и многие обычаи соседних банаков-тангутов [3] и в большинстве сделались двуязычными. В Ханьскую эпоху главным центром малых юе-чжи был город Хуанчжун к востоку от озера Кукунор и к югу от реки Сининхэ (Хоу Ханьшу. Гл. 117. С. 27б-28а). В Вэй-ляо (Chavannes. Les Pays d’Occident d’après le Wei-Liao // T’oung Pao. 1905. P. 526 sq.) читаем, что в горах на юге Таримского бассейна между кочевьями жэцянов (тангутов-тибетцев) и Цунлином (Памир) кочевали остатки юе-чжи. Согласно китайскому путешественнику Гао Цзюй-хую, входившему в состав посольства, отправленного ко двору хотанского царя в 939 г. н.э., к западу от Шачжоу (Дуньхуан) кочевало племя чжунъюнь, которое считалось ветвью малых юе-чжи (там же, с. 528, примеч.). Приведенные выше сведения из китайских анналов показывают, что малые юе-чжи еще долго, вплоть до X в. н.э., продолжали кочевать на юго-востоке Таримского бассейна и в сопредельном районе Наньшаня. В тибетской литературе, как письменной, так и устной эпической, сохранилась память о бытовании тохарских племен на северных границах Тибетского нагорья. Имя «тохар» часто встречается среди названий тибетских родов и поколений в формах: Thokar~Tho-gar~Tho-dkar~Thod-kar~Thod-dkar, причем само разнообразие тибетских транскрипций этого имени показывает, что мы имеем дело с иностранным именем; последняя форма является этимологизацией имени и означает «белоголовые» или «белолобые». Тибетской литературной традиции известны как тохары на востоке Таримского бассейна и сопредельных областей тибетского пограничья, так и тохары западные в Бактрии–Тохарестане средневековья. В тибетском буддийском каноне, в Танджуре, имеется упоминание о тохаре (Tho-gar) dge-mdzes, уроженце области sPyil-čog, лежавшей в Северо-Восточном Тибете (Танджур. Cordier, II. С. 33). В тибетских документах, найденных в Восточном Туркестане (VIII–IX вв. н.э.), упоминается область (sde) Phod-kar, которая лежала на северо-востоке Тибета, т.е. в пределах провинции Ганьсу. Проф. Томас (Tibetan Texts and Dokuments, II. London, 1951. P. 294 sq.) считает, что следует читать Thod-kar, т.е. Тохар, что весьма вероятно.
В Танджуре (Cordier, III. С. 408) упоминается тохар (Tho-gar, Dharma-mitra) (Čhos-kyi bśes-gñen), последователь философской школы вайбхашиков (bye-brag-gi-smra-ba) и уроженец г. Тармита, на берегу реки Paksu (Vaksu, Амударьи), т.е. Термеза в современном Таджикистане.
В хронике dPag-bsam-ijon-bzang, изд. С.Ч. Даса, с. 88, упоминается еще другой ачарья Вайбхашика (а не Вайшешика, как у Даса в его Index на с. XLV) Vamana (Mi’u-thun) из области Tho-kar, т.е. Бактрии–Тохарестана.
В Западном Тибете (ныне область Ладак, входящая в состав Индийского Союза) была найдена и тохарская надпись (на кучинском наречии, так называемом наречии Б). Около селения Дрангцэ на берегу озера Пангконгцхо, вблизи караванной дороги, ведущей из Ладака в Лхасу, имеются наскальные изображения трех несторианских крестов с надписями на тибетском (еще не прочитана), согдийском, тохарском (кучинском) и китайском языках. В согдийской надписи упоминается дата 825/826 годы н.э. [4].
Часть малых юе-чжи-тохаров, вероятно, проникла далеко на юг Тибетского нагорья. В литературе часто повторяется ставшая стереотипной фраза о ста девицах страны тохарской, славившихся своей красотой (Tho-gar-yul-gyi bu-mo brgya). В средневековом Тибете часто упоминаются среди имен буддийских вероучителей уроженцы области Тохар или лица, принадлежавшие тохарским поколениям, входившим в состав тибетских племен. Так, в Синем Дебтере (Deb-ther sngon-po. The Blue Annals, transi, by G. Roerich, I. P. 159, 345) упоминаются Tho-gar Nam-mkba, т.e. Нам-кха, тохар, и Tho-gar sNam-sde, т.e. Нам-дэ, тохар.
Согласно тибетским хроникам Будона [5] и «Чистому Зерцалу» (rgyal-rabs gsal-ba’i me-lon, л. 14a), мать тибетского царя Srong-btsansgam-po (629–649) именовалась Tshe-spong-bza’ ‘Bri-za Tho-dkar, т.e. Цхэпонгская принцесса Дри-са, тохарка, или из рода Tho-dkar (иногда дается в форме Thod-kar). Монгольская буддийская литература унаследовала от тибетских письменных источников отождествление Tho-gar с Восточным Туркестаном, с восточной частью Таримского бассейна. В тибетско-монгольских словарях тибетское Tho-gar переводится через gotongulus, т.е. уроженец Восточного Туркестана, хотанец [6].
Память о существовании двух тохарских областей встречается и в тибетской литературе XVIII в., следующей во многом старой традиции. Так, в хорошо известном географическом описании Тибета и сопредельных стран ’Dzam-gling rgyas-bsad амдоского btsan ро Nomon-han’a (S.C. Das. J A.S.B. 1887. I. P. 3) говорится, что река Paksu (Vaksu, Амударья) протекает через страну Tho-kar (Тохарестан) в западном направлении, а река Sita (Тарим) течет через области Yar-khan (г. Яркенд в провинции Синьцзян) и Tho-kar и впадает в озеро Tsha-mtsho, т.е. «Соленое», озеро Лобнор.
Через тохаров-юе-чжи тибетские племена приобщились к среднеазиатскому миру алано-сарматской культуры. Наличие «звериных» мотивов в искусстве тибетских кочевников указывает на древние культурные связи с Центральной Азией [7]. Влияние это особенно заметно на вооружении и конной тактике кочевых племен Тибета. Сарматская конница – это не легкие отряды скифских или хуннских лучников, заманивавших противника и затем поражавших его «огнем» своих стрел, а ударная панцирная конница, сбивавшая противника конным шоком. Вооружение сарматских и тохарских воинов состояло из длинного прямого меча и длинной тяжелой пики. Конь и всадник покрывались панцирем (бахтерец, кольчуга). Всадники имели остроконечные железные шлемы (русские «богатырки»). То же мы видим у кочевников Северо-Восточного Тибета: на вооружении – тяжелые пики и прямые мечи, остроконечные шапки; в тактике – стремление к рукопашному бою.
Дальнейшее изучение кочевого Тибета несомненно поможет раскрыть древние связи с кочевым миром степной Средней Азии.
Примечания
1. О юе-чжи-тохарах см. Lévi S. Fragments de Textes Koutchéens // Cahiers de la Société Asiatique. Paris, 1933. P. 1–30; Pelliot P. Tokharien et Koutcheen // Journal Asiatique. 1934; Filliozat J. Fragments de Textes Koutchéens. Paris, 1948. P. 1–23.
2. Северная цепь системы Наньшаня – хр. Рихтгофена.
3. sBra-nag, «черные палатки».
4. Müller F.W.K. Eine Soghdische Inschrift in Ladakh, Sitzungberichte der Preussischen Akademie der Wissenschaften, 1925/1926, XXXI, I; Dauvillier J. L’expansion au Tibet de l’Eglise Chaldéenne au Moyen Age et le problème des rapports du bouddhisme et du christianisme // Bulletin de la Société toulousaine d’études classiques. № 79; idem, L’evangelisation du Tibetan Moyen Age // Actes du XXI Congres International des Orientalistes, 1949.
5. Bu-ston chos-’byung, пер. E.E. Обермиллера, Heidelberg, 1932. P. 183.
6. brDa-yig min-don gsal-ba’i sgrong-me, л. 806.
7. Рерих Ю.Н. Звериный стиль у кочевников Северного Тибета.
Народы Азии и Африки
1965. № 6
